Единоверческий священник Онисим Пряхин, новомученик Вавилова Дола

Приснопамятный иерей Онисим родился 8 февраля 1877 года в семье крестьянина с. Широкий Буерак Саратовской губернии. При Святом Крещении младенец был наречен в честь апостола от 70-ти Онисима, чья память совершается 15 (28) февраля. В настоящее время епархиальной комиссией по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии собираются материалы к прославлению убиенного иерея Онисима в лике святых новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Начало служения

Онисим окончил курс учения в Широко­Буеракской церковно-приходской школе при местном Михаило-Архангельском храме. 18 ноября 1898 года резолюцией епископа Самарского и Ставропольского Гурия допущен к исполнению должности псаломщика в Космо-Дамиановской единоверческой церкви с. Озинки Самарской губернии (располагалось на территории современного Духовницкого района Саратовской области, в 1967–1968 годах затоплено при заполнении Саратовского водохранилища) «с обязательством усердно заниматься обучением детей в церковной школе по единоверческому типу церковных школ». 17 августа того же года согласно поданному прошению отпущен в Саратовскую епархию для обучения в Кирилло-Мефодиевской миссионерской школе при саратовском Братстве Святого Креста.

По окончании миссионерской школы в 1902 году был принят псаломщиком в общеправославный Михаило-Архангельский храм с. Кормежка Николаевского уезда Самарской губернии (ныне — Балаковский район) «с обязательством сотрудничать местному священнику в борьбе с расколом».

Предположительно в 1904 году Онисим Алексеевич сочетался браком с девицей Марфой, дочерью священника единоверческого Михаило-Архангельского храма с. Ключи. Марфа Федоровна родилась в 1888 году, окончила курс женского училища при Спасо-Преображенском Усть-Медведицком женском монастыре. У супругов родилось семеро детей.

7 мая 1905 года чтец Онисим принят на службу в Саратовскую епархию. Резолюцией епископа Саратовского и Царицынского Гермогена псаломщику Онисиму Пряхину предоставлено диаконское место при родной ему Михаило-Архангельской церкви. Отец Онисим преподавал Закон Божий в местных мужской и женской церковно-приходских школах, был назначен окружным миссионером по III округу Петровского уезда «с обязательством вести беседы в приходе с сектантами непременительно». С 1 сентября 1908 года иерей Онисим состоял учителем по Закону Божию в земской школе с. Чернавка.

1 июня 1911 года иерей Онисим перешел на служение в Самарскую епархию и епископом Уральским Тихоном, викарием Самарской епархии, управляющим единоверческими приходами Самарской епархии, был определен к Покровской единоверческой церкви с. Сосновка Бугурусланского уезда. С 1 сентября 1911 года отец Онисим состоял законоучителем церковной и земской сосновских школ, с 17 февраля 1912 года Самарским епархиальным миссионерским советом утвержден в должности окружного миссионера.

На 1915 год отец Онисим состоял священником общеправославного Михаило-Архангельского храма села Удельная Маянга Мало­Быковской волости Николаевского уезда Самарской губернии (ныне в Балаковском районе Саратовской области).

На начало 1928 года иерей Онисим служил в общеправославном приходе Покровского храма села Корнеевка Пугачевского уезда Средне-Волжской области (ныне в Краснопартизанском районе Саратовской области).

Служение в Вавиловом Доле

Летом того же года к Преосвященному Павлу (Павловскому), епископу Уральскому и Покровскому, обратились прихожане Ивановской волости Пугачевского уезда с прошением о создании отдельного прихода при храме во имя святителя Николы Чудотворца в урочище Вавилов Дол, приписном к Казанскому храму села Ивановка (ныне и село, и урочище расположены в Ивантеевском районе Саратовской области), и назначении к храму в Вавиловом Доле священника, поскольку священник ивановского прихода совершает богослужения в Никольском храме чрезвычайно редко — 2–3 раза в год, в остальные дни проживающие в Вавиловом Доле миряне сами читают молитвы и акафисты, а им бы хотелось чаще слушать Божественную литургию. Прихожане предложили Преосвященному Павлу три кандидатуры «известных проповедников», из которых они просили избрать им постоянного священнослужителя: иерея Иоанна Заседателева, настоятеля Богородице­Рождественского единоверческого храма в городе Пугачеве, иерея Онисима Пряхина и иерея Василия Баннова, настоятеля Михаило­Архангельского храма села Удельная Маянга. Интересно, что из трех кандидатур, предложенных православными Вавилова Дола, двое священников — единоверцы. Епископ Павел выбрал для прихода в Вавиловом Доле иерея Онисима, и 18 июля 1928 года священник прибыл к последнему мес­ту своего земного служения.

Он поселился в селе Ивановка и стал регулярно совершать богослужения в Никольском храме, постоянно проповедуя и призывая своих прихожан к покаянию. Люди плакали, слыша его слова, и вместе с ними порой начинал плакать и сам пастырь.

Уголовное дело, по которому позже привлекли в качестве обвиняемого иерея Онисима Пряхина, возникло после убийства 16 июня 1928 года крестьянки на хуторе Горно-Шишканский Большеглушицкого района Самарского округа, примерно в 120 км от Вавилова Дола. Убийство было совершено еще до перевода отца Онисима в Вавилов Дол, и первоначально духовенство Ивановки и Вавилова Дола никак не фигурировало в уголовном расследовании.

Преступление произошло вследствие деятельности религиозного авантюриста Кондратия Молодых, сектанта-хлыста. Однако в уголовном деле с религиозными мотивами власти усмотрели удобный повод расправиться не только со странствующими проповедниками Кондратием и его сподвижником Степаном Турапиным, которые «возвещали о кончине мира» и «изгоняли бесов из грешников», но и с православной общиной Вавилова Дола.

Влияние общины на религиозную жизнь окрестных сел было очень сильным — на «вешнего Николу», престольный праздник храма в урочище, сходилось до 8 тысяч богомольцев, соборную службу служили до десяти священников и несколько диаконов, псаломщики и певчие специально приезжали из отдаленных сел, чтобы принять участие в торжестве. В будние дни к почитаемому источнику святителя Николы, находившемуся на территории молитвенного комплекса, обустроенного в урочище, приходили по нескольку десятков человек в день. Принимая во внимание время, в которое происходили описываемые события, и отдаленность Вавилова Дола от крупных населенных пунктов, почитание этого святого места представляется совершенно удивительным.

В архивном судебном деле сохранился план расположения построек Вавилова Дола, снятый следователем 9 апреля 1929 года. Примечательно, что, не дожидаясь даже конца судебных заседаний, «по решению крестьян села Ивановка» все постройки Вавилова Дола, включая храм во имя святителя Николы, колодец над источником и дома, где жили постоянные насельники, были снесены, да так, что приехавшие в Ивановку в конце июля 1929 года корреспонденты журнала «Безбожник» и газеты «Средневолжская коммуна» обнаружили в урочище только следы фундаментов.

О самом отце Онисиме общественный обвинитель на «процессе Вавилова Дола» писал: «Высокого роста, статный, пересыпающий свою речь евангельскими текстами, упорно отрицающий свою вину <…> — таков на суде св[ященник] Пряхин. Имел низшее образование, окончив двухгодичные миссионерские курсы — он опытен в своих делах, речист настолько, что от его проповедей богомольцы рыдали. Пряхин матерый тихоновец. Он не мог примириться с обновленцами, которые признали, что “вся власть от бога”. Он крепко помнил первое тихоновское послание о “грозных словах обличения извергов рода человеческого” — большевиков и в соответствии с этим посланием проводил свою “священническую” работу».

Первоначально следователи не планировали привлекать по делу еще и ивановских священников — в постановлении о предъявлении обвинения, подписанном 24 мая 1929 года, имен иерея Онисима и иерея Иоанна Журавлева еще нет. Однако поверх машинописного текста их имена вписываются красными чернилами, и с этого момента к делу об убийстве во время хлыстовского радения присоединяется обвинение против православных священников. Толчком к обвинению послужил донос на отца Онисима, написанный 14 мая 1929 года. На руку следствию сыграл и один из арестованных сектантов, Ефим Яковлевич Нестеров, который заявил, что отец Онисим якобы является его «братом во Христе», «имеет стремление к борьбе с антихристом», а как священник «Пряхин сильнее Журавлева». Хотя сам же Нестеров признался, что он «страдает припадками», его показания стали одним из оснований обвинения.

Допросы и уголовные преследования

Иерей Онисим был вызван на допрос 15 мая 1929 года; он показал, в частности, что читает проповеди каждую службу. Следователь подчеркнул эту фразу красным карандашом, и в тот же день было вынесено постановление о помещении священника в исправительно-трудовой дом. На следующем допросе, 19 июня, отец Онисим категорически отверг все обвинения, виновным себя не признал и заявил, что о происходящем в Вавиловом Доле он ничего не знает, так как служит там совсем мало, никаких чудес при нем не происходило (пропаганда чудодейственности Вавилова Дола была одним из обвинений, предъявленных его насельникам), никаких проповедей Ф.?А.?Малова, попечителя Вавилова Дола, он не слышал. Уже на суде отец Онисим уточнил, что единственное ему известное о деятельности Малова — что тот вместе с приходящими в Вавилов Дол паломниками читает молитвы и акафисты.

Суд открылся в Самаре 17 июля 1929 года. На суде отец Онисим подтвердил свои прежние показания, а на вопрос обвинителя о его доходах ответил: «Порядок оплаты труда священника везде один — от продажи просфор и пожертвований граждан за разного рода требы». Зачитанные показания одного из свидетелей о том, что священник якобы говорил, что в лице советской власти правит сатана, отец Онисим категорически отверг и заявил: «Я, как священнослужитель, верю Священному Писанию, в котором сказано, что сатана процарствует на земле 3¹/₂ года, а Советская власть существует уже 12 лет». В завершение своих показаний отец Онисим вновь подчеркнул: «Против Советской власти я никогда и ничего не говорил».

В последнем слове на суде 29 июля 1929 года отец Онисим сказал: «Двадцать лет я служу священником, из них 12 лет при Советской власти. Я всегда говорил и дома, и в церкви, и везде, где только был, что все христиане, верующие в Бога и Православную Церковь, должны чтить власть духовную и гражданскую. Я говорил так: «Чтите власть не из-за страха, а из-за совести». Если бы я вел агитацию против советской власти, то я был бы против Священного Писания — Евангелия. Свидетель Нестеров, который проходил перед судом, не христианин, а сектант-хлыст, так что я ему не мог быть единомышленником во Хрис­те. В своих проповедях я говорил о Страшном Суде и Втором Пришествии по Писанию. Никогда ни в одной моей проповеди не было ни слова, ни намека, ни мысли об агитации против советской власти. <…> Я верю в Бога и религию, за это я могу ответить перед судом».

Однако гонителям не нужно было выяснение степени виновности подсудимых — им было необходимо «разгромить святую контр­революцию». В прениях представитель обвинения Андреев еще раз вернулся к теме поповского обогащения: «Священники Пряхин и Журавлев есть прямые соучастники агитации и пропаганды [против существующей Советской власти], они были заинтересованы в обмане масс в целях своего обогащения». Общественный обвинитель Степанов высказался вполне определенно: «Советская власть с такими лицами, которые всячески подрывают мощь пролетариата, мешают творчеству рабочего класса, проводимому им социалистическому строительству, не должна церемониться. Общественность должна потребовать, чтобы суд с такими лицами сурово расправлялся». На этом фоне утверждение адвоката Нечаева: «В деле нет материалов, которые с несомненностью указывали бы на то, что Белов, Пряхин и Журавлев, будучи приглашаемы на богослужение в Вавилов Дол, знали о контрреволюции. Для определения соучастия в контрреволюции необходимо, чтобы тот или иной соучастник знал, что здесь или в другом месте творится. Они этого не знали, значит, они за соучастие в контрреволюции отвечать не должны»,?— конечно, повлиять на приговор не могло.

18 ноября 1929 года Президиум ВЦИК, рассмотрев кассационную жалобу на судебное решение, оставил в силе смертный приговор отцу Онисиму. Дата приведения смертного приговора в исполнение в материалах архивного судебного дела отсутствует, однако в записях дочери отца Онисима Надежды сохранилась дата казни ее отца — 21 ноября 1929 года, «в Михайлов день». В этот день в Самарской и Саратовской митрополиях и совершается поминовение страдальцев. Отец Онисим предстал перед Господом в день престольного праздника большинства храмов, где он служил. Матушка Марфа скончалась 30 августа 1952 года, похоронена на кладбище города Балаково. 8 декабря 1995 года Пряхин Онисим Алексеевич был реабилитирован прокуратурой Самарской области как жертва политических репрессий.