«Подвигом добрым подвизался, и все Балаково хорошо это знает…»

В июне и июле этого года в Балаковской епархии вспоминают две памятные даты, связанные с памятью святого праведного Александра Чагринского (Юнгерова): 22 июня — 23?летие обретения его честных мощей и 10 июля — 180-летие начала его служения на нашей земле. Этот подвижник 38 лет — с 1843 по 1881 год — ревностно служил в одном из храмов нашего города. Существует предание, что еще при его жизни святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил приезжавшим к нему балаковцам и самарцам: «Зачем вы едете ко мне, когда у вас есть отец Александр?»

Сегодня память об этом святом земляке с любовью сохраняется в нашей епархии: с января 2017 года воскресная школа храма в честь Рождества Христова г. Балаково носит имя святого праведного Александра Чагринского, при этом храме был открыт приходской музей, посвященный святому, ежегодно проводятся Александровские чтения.

Кроме того, в 2022 году в Балаковской епархии учреждена епархиальная награда — медаль в честь святого праведного Александра, пресвитера Чагринского, трех степеней. Этой медалью награждаются священнослужители, монашествующие и миряне за особый вклад в созидание церковной жизни в Балаковской епархии.

Святой праведный Александр Юнгеров фамилию получил по месту своего рождения — села Юнгеровки Аткарского уезда. Будущий святой появился на свет 28 сентября 1821 года в семье благочестивых родителей — сельского священника Стефана Игнатьевича (ум. 1831) и Прасковьи Кузьминичны (1790–1858 или 1859). После смерти отца в возрасте одиннадцати лет Александр Юнгеров поступил в Саратовское духовное училище. Ученик был слаб здоровьем, «характером робок, средних способностей к учебе», но отличался необычайным прилежанием. 15 июля 1842 года он окончил курс богословских наук Саратовской духовной семинарии с аттестатом второго разряда. Вскоре после рукоположения в священники Александр Юнгеров был сначала назначен в с. Третьяковка Сердобского уезда, а затем переведен в с. Неверкино Кузнецкого уезда, где ему пришлось «много потрудиться над искоренением языческих суеверий местного чувашского населения и привлечением паствы в храм Божий».

10 июля 1843 года отец Александр был определен к Троицкой церкви села Балаково (до наших дней не сохранилась), и здесь молодому священнику довелось столкнуться с большими трудностями в налаживании приходской жизни. Ситуация в приходе сложилась не совсем благополучная. Дело в том, что на православных верующих села Балаково сильное влияние оказывало местное старообрядчество. Дониконовские церковные обряды «в виде хождения посолонь, двуеперстие и проч. считались такими непоколебимыми, что нечего, казалось, и думать о борьбе даже с ними, не говоря уже об искоренении». Несмотря на то что в приходе Троицкой церкви официально числилось более тысячи прихожан, реально богослужения посещал «десяток-другой стариков и старух». Церковнослужители храма в материальном отношении жили крайне бедно: «Даже братской кружки не было заведено, а денежные воздаяния за требы прямо брали на руки и уплачивали долги».

Невзирая на все неблагоприятные обстоятельства, молодой настоятель ревностно приступил к исполнению своих пастырских обязанностей. По его же воспоминаниям, прежде всего он обратил внимание на главное священническое дело — богослужение, которое совершалось им «благоговейно, тщательно, в строгом соответствии с церковным уставом». От церковного причта настоятель требовал тщательного исполнения службы, которая даже в будние дни могла совершаться по 5–6 часов. «То просьбы своих прихожан, то заказы из других балаковских приходов — из других даже сел, — то собственное усердие делали службу ежедневною».

На богослужения в Троицкий храм потянулись не только свои прихожане, но и все жители Балакова, а также и иногородний люд, приезжавший в село по торговым делам. «Прежде пустой даже в большие праздники» храм наполнился, стал многолюдным. Особенно привлекали народ проповеди настоятеля. «Это — Златоуст», — говорили о своем добром пастыре балаковцы. Слушая его, невозможно было удержаться от слез, и потому почти все стояли с влажными глазами, с умилением и покаянием в сердце. Да и совершаемое им богослужение неизменно приводило сердца в трепет. Неудивительно, что священник Александр Юнгеров снискал глубокую искреннюю любовь балаковцев, которых привлекала к настоятелю Троицкого храма и его необычайная приветливость. По традициям того времени в дни великих праздников — Рождества Христова, Крещения, Пасхи — отец Александр совершал «хождение» по дворам своих прихожан, которое в каждом доме всегда сопровождалось наставлениями о православной жизни, спасительности Церкви, о необходимости частого посещения храма Божия, ежегодного исполнения «долга Исповеди и Святого Причастия»: «И вот, прежде бегавшие от священника или запиравшие ворота от святых икон прихожане стали с радостью за целый квартал готовиться к встрече батюшки — желанного гостя и к приему святых икон. <…> Многие из недавно совращенных в раскол стали его оставлять и снова присоединяться к православию».

Авторитетом не меньшим, чем у прихожан, отец Александр пользовался у местного священства, духовником которого он являлся. Некоторые из его духовных чад, сами впоследствии ставшие священниками, обращались к нему с разными вопросами и «недоумениями о вящших и неудоборассудных винах».

Уже при жизни «балаковский батюшка» сравнивался с известными в то время духовными старцами. Один из современников, лично его знавший, писал о нем так: «В век апостольский для хрис­тиан первенствующей Церкви Хрис­товой были особые, чрезвычайные дарования Святого Духа. Может быть, и в нынешние времена для возбуждения спящей совести у людей маловерных или «ищущих Господа» (Пс. 23, 6) также необходимы личности с особыми духовными дарованиями, с духом и ревностью Илииной, как отец Иоанн Кронштадтский, как подвизавшийся в затворе ученый епископ Феофан Вышенский, Амвросий Оптинский. К числу таковых — верую — принадлежит и наш отец Александр. Пошли нам, Господи, побольше таковых!» Именно во время служения в г. Балаково в скромном сельском священнике проявились благодатные дары, которые он тщательно скрывал. По многим свидетельствам балаковцев, когда где-то в селе начинался пожар, батюшка спешил туда, обходя с крестом горевшие здания, и по молитвам священника огонь затихал.

На страницах его жития приводится один из замечательнейших примеров его дерзновенной веры — воскрешение одного из его духовных чад, «усердного и доброго плотника» Мартемьяна Фаддеевича Кудрякова. Однажды плотник опасно заболел. «Послали за батюшкой, чтобы как можно быстрее причастить больного. Но отец Александр должен был служить Литургию, после службы еще были срочные требы, и когда наконец он подошел к дому больного, в калитке ему сообщили, что Мартемьян Фадеевич умер. С глубокой скорбью вошел отец Александр в дом, постоял возле одра в молчании, печально глядя на умершего, и вдруг сердце его озарилось дерзновенной верой. Облачившись и зажегши свечу, отец Александр начал читать молитвы перед исповедью и, пылая все той же «дерзновенной верою», сказал умершему: «Мартемьян Фаддеевич! Встань и исповедуйся, так как тебе нужно исповедаться и проститься с родными». И умерший ожил, перекрестился и, увидев отца Александра, радостно воскликнул: «Батюшка! Как я рад, что вы пришли, я так долго ждал вас и боялся, что умру без Причастия». Мартемьян Фаддеевич исповедался, причастился и, как только батюшка вышел за порог, тихо и мирно скончался».

Созидая «храм духовный» в душах своих прихожан, настоятель не мог оставаться равнодушным к рукотворному храму, Троицкой церкви, которая к середине XIX века находилась в плачевном состоянии. К этому времени древнее деревянное здание храма полностью обветшало и не вмещало всех прихожан, число которых значительно увеличилось. По инициативе настоятеля было принято решение разобрать старую церковь, а на Хлебной площади построить новый деревянный теплый храм, что и было сделано в 1860 году.

Помимо обязанностей приходского пастыря священник  Александр Юнгеров нес множество других церковных послушаний: он являлся балаковским благочинным, окружным миссионером, церковным следователем. В 1846–1861 годах он находился на должности учителя в Балаковском девичьем училище, обучая учениц «в собственном доме». От удельного ведомства с. Балаково ему была назначена плата за «выучку», рассчитанную на три года обучения. В качестве главного условия оплаты значилась успешная сдача ученицей выпускного экзамена. Биограф священника писал, что занятия «были довольно успешны, так как многие ученицы поступали на дальнейшее образование <…> в Петербург и оттуда возвращались фельд­шерицами, акушерками и т.п. образованными женщинами. Главное же внимание <Юнгеров> сосредоточивал — как после и другим советовал — на развитии в детях благочестивых наклонностей, занятий и жизни в духе православной веры. С этой стороны его влияние, вероятно, и доселе (в начале XX века. — П.С.) многим балаковским старожилкам хорошо памятно».

Епархиальное начальство неоднократно отмечало балаковского священника наградами за «особенное усердие по службе церковной, проповеданию слова Божия и исполнению своей обязанности по приходу <…> за добрую жизнь и деятельность небесплодную». За заслуги перед Церковью священник Александр Юнгеров был возведен в сан протоиерея.

Незаменимой помощницей в домашних делах стала для отца Александра его супруга Елизавета Ивановна (1826–1 апреля 1893). Она была благочестивой женщиной, которая отличалась «постничеством и усердием к молитве», славилась своим гостеприимством, давая ночлег многочисленным паломникам, бывавшим в доме Юнгеровых, и сама бывала в паломничестве ко святым местам. У Юнгеровых было три сына: Дмитрий (1849 г.р.), учитель в с. Сулак Николаевского уезда, Василий (1852–1900), протоиерей Троицкого храма, и Павел (1856–1921), профессор Казанской духовной академии, известный российский библеист и переводчик Священного Писания Ветхого Завета. Когда сыновья выросли и оставили родителей, дом Юнгеровых не опустел: супруги взяли на воспитание четырех племянников-сирот, оставшихся без попечения отца и матери. До конца своей жизни на полном иждивении сына в доме Юнгеровых проживала мать священника — Прасковья Кузьминична.

В октябре 1880 года отец Александр объявил приходу и епархиальной власти, что «он более не в силах оставаться в Балакове», и просил уволить его за штат. Настоятель Троицкого храма не обладал от природы крепким здоровьем, много болел простудными заболеваниями и по достижении 60 лет был крайне переутомлен физически. Современник отца Александра Юнгерова описывал, насколько насыщенным было служение священника, который «целый день был напряженно занят и не имел времени даже с своими детьми заниматься <…>. Нередко от переутомления заставали его спящим, или за развернутою для чтения книгою, или на молитвенном правиле, с канонником при земном поклоне… Подвигом добрым подвизался <…> и все Балаково хорошо это знает. Свидетели тому: плач навзрыд всех прихожан при известии о намерении его удалиться с места по старческой слабости и немощи, многочисленные ходатайства пред епархиальною властью об определении на его место сына его или оставлении его самого в Балакове до тех пор, пока “не сложит там свои кости”».

Однако вместо увольнения за штат по болезни епархиальное начальство в 1881 году определило протоиерея Александра Юнгерова духовником в Чагринский Покровский женский монастырь Самарской епархии. Проживая в обители, он большое внимание уделял образованию учащихся в монастырской школе девиц и соседских крестьян, которых привлекал к церкви поучениями за богослужениями и беседами на дому. Духовные чада, прихожане балаковской Троицкой церкви, не забывали «своего батюшку» и в течение всего 20-летнего пребывания священника в Чагринском монастыре постоянно обращались к нему за советом по всем особо важным «затруднительным» делам и случаям в жизни, совершая «за 200 верст поездки и пешехождения». Постепенно протоиерей Александр Юнгеров получил широкую известность как «истинно великий <…> пастырь словесных овец Христовых, <…> прославленный своей богоугодной жизнью и прозорливостью во всем саратовском и самарском Поволжье».

20 апреля 1893 года по состоянию здоровья он все-таки был уволен за штат, но его служение как старца не только не окончилось, но стало даже более насыщенным: «Больные, отчаявшиеся в человеческой помощи, бесноватые, смущаемые и обуреваемые разными духовными помыслами и недоумениями потекли к нему с разных концов православной России». Порой наплыв посетителей в Чагринский монастырь доходил за день до тысячи и более человек, которые «получали здесь духовное и телесное врачевание и со слезами благодарили Господа за свое исцеление».

К концу своей жизни в 1900 году отец Александр особенно часто болел. Перед смертью он несколько раз соборовался и причастился Святых Христовых Таин. В день кончины, 22 декабря, над старцем была прочитана отходная молитва и, согласно ранее высказанному им желанию, пропет пасхальный канон. В минуту кончины протоиерея Александра Юнгерова «всем присутствовавшим была ясно заметна появившаяся на лице его светлая улыбка, которая сохранялась и по смерти до третьего дня».

После погребения старца в Чагринском монастыре по желанию его балаковских духовных чад было решено ежедневно совершать на его могиле заупокойные литии. Это благое дело благословил самарский епископ Гурий (Буртасовский): «Пусть память о нем свято сохраняется в святой обители во веки веков…». В обители над могилой протоиерея Александра Юнгерова была устроена часовня, где теплилась неугасимая лампада. До закрытия монастыря в 1927 году сохранялся домик, в котором жил батюшка. Сюда после смерти старца приходили паломники с молитвой к нему, прикладывались к кресту, который прежде был в его руках, к иконам, перед которыми он молился, к его священнической епитрахили. В 1927 году часовня была разрушена. Во время очередной антицерковной кампании в начале 1930-х годов по решению местных властей могила старца была вскрыта, причем обнаружилось нетление его мощей. Власти, видимо, опасаясь «всплеска религиозного фанатизма», ограничились тем, что зарыли тело старца обратно в могилу, по некоторым сведениям, даже без гроба. Но память о духовнике обители сохранялась и в годы гонений на Церковь. В 1952 году в пасхальную ночь четверо чагринских христиан установили на могиле крест и ограду, благодаря чему сохранились сведения о точном месте захоронения «балаковского протоиерея».

22 июня 2000 года честные мощи протоиерея Александра Юнгерова были перенесены в Иверский женский монастырь города Самары, где были положены в раке в соборном храме обители, а 15 октября 2001 года балаковский подвижник был причислен к лику местночтимых святых Самарской епархии. Празднование памяти святого праведного Александра Чагринского (Юнгерова) совершается четыре раза в год: в день блаженной кончины — 22 декабря (4 января), в день обретения его мощей — 9 (22) июня, в день Собора Самарских святых — 12 августа, в день прославления в лике святых праведных — 15 октября. В 2019 году имя праведника было внесено в Собор Саратовских святых (день памяти — в воскресенье, ближайшее к 13 сентября).

В статье использованы материалы книг: Чагринский батюшка: Жизнь и служение протоиерея Александра Юнгерова, а также история Чагринского Покровского и Самарского Иверского женских монастырей/Авт.-сост. Огудина Н. Самара, 2002; Соловьев П. К. История православных храмов города Балаково (1762–1917 гг.). Саратов, 2020. Даты до 1918 года приводятся по старому стилю.