Храмы Саратовской епархии. История стиля

Троицкий собор — храм корабельного типа: полукруглый, с алтарной апсидой, он символизирует Церковь — ковчег спа­сения. Центральная часть храма — часто встречающаяся в рус­ской архитектуре форма, которая называется «восьмерик на четверике»⁴. Богатство и пластичность форм как бы нараста­ют с высотой. Тонкие колонки по углам, ребра граней верх­них архитектурных объемов, городки под карнизом, золотая луковица главы и золоченые подзоры образуют наряд, кото­рый заставляет воспринимать этот храм как выражение ра­дости, ликования. Этому способствует декоративность, создаваемая торжественно-пышными наличниками окон и за­тейливыми завершениями составляющих их элементов. Все это декоративное богатство создает неповторимый празднич­ный образ здания.

К чести архитекторов, перестраивавших здание в XVIII и XIX столетиях, следует сказать, что все новые конструктив­ные элементы им удалось подчинить общему архитектурному замыслу. При всех перестройках Троицкий собор Саратова ос­тается цельным и органичным памятником московского ба­рокко. Этот стиль возникает в московской архитектуре в се­редине XVII столетия.

Завершившаяся Смута, гражданская война, до предела ис­тощившая материальные и духовные ресурсы страны, была вре­менем крушения многих традиционных ценностей. Начавшая­ся с воцарения новой династии эпоха была временем непрерыв­ного удивления перед открывавшейся новизной культурного горизонта. Явившиеся из Киева ученые монахи изумили моск­вичей виртуозным владением словом, завораживающими прие­мами партесного пения, необычно смелым богословием. Стре­мительно изменялась картина мира, открывалась его неви­димая доселе красота, проявлявшаяся в многообразии и изменчивости. Постижение этого непрерывно меняющегося мира приносило радость, оно побуждало к деятельности, твор­честву, художественному осмыслению действительности.

Постройки, созданные на деньги приближенных к цар­скому престолу бояр Нарышкиных, дали этому стилю назва­ние голицынского или нарышкинского. Данному направле­нию свойственны ярусное построение объемов, прием «храм под колоколы», гладкие кирпичные стены в сочетании с на­рядными деталями и золотыми главками, центрические окна, мотив раковин в закомарах⁵. Многочисленными памятника­ми московского барокко стали московские и подмосковные, а затем и провинциальные церкви, отличающиеся изяще­ством, безукоризненными пропорциями, применением во внешней отделке таких декоративных украшений, как колон­ны, капители, а также отличающиеся своим «двуцветием»: использованием только красного и белого цветов.

Символической деталью московского барокко в архитек­туре являются широкие окна, расположенные на всех ярусах зданий, начиная с нижних этажей, которые приходят на сме­ну узким и редким окнам Средневековья. XVII век взглянул на мир глазами широко распахнутых окон. Человек перестал ощущать страх перед непонятным миром, перестал окружать себя крепостной стеной, перестал превращать в крепость каж­дый дом, каждый храм.

Возвращаясь к Троицкому собору, заметим, что это един­ственный сохранившийся храм Саратовской епархии, по­строенный в стиле московского барокко. Возможно, что он вообще единственный представитель этого архитектурного стиля в Саратовском крае, ведь в эпоху, когда этот стиль оставался актуальным, в маленьких городах России, не гово­ря уже о селах, строились по преимуществу деревянные цер­кви. Кирпичные храмы стали возводиться не ранее середины XVIII века, когда в русском искусстве господствовали совсем другие художественные формы.

Основная историческая особенность распространения барокко в России состояла в том, что, начинаясь как собствен­ный стиль, главным образом в архитектуре, московское ба­рокко соединяется с европейским, становясь в полной мере большим художественным стилем. И почти до самого конца XVIIIстолетия барокко господствует в литературе и искусстве, в общественно-политической мысли, богословии, поэзии.

Европейское барокко, во всяком случае в архитектуре,— стиль изысканный и роскошный. Не случайно постройки классического европейского барокко оказались сосредото­ченными главным образом в Петербурге и его окрестностях. В провинциальных городах России мы можем найти считаное число храмов, где этот стиль является преобладающим. Подробная характеристика этого направления в искусстве за­няла бы слишком много времени и была бы неоправданной, поскольку в храмовой архитектуре Саратовской епархии ев­ропейское барокко никак не отразилось.

Зато классицизм, следующий по времени художествен­ный стиль, воплотился в многочисленных храмовых построй­ках первой половины XIX века.

Ярким памятником зрелого классицизма в Саратове был кафедральный собор во имя святого благоверного князя Александра Невского.

Еще в 1785 году императрица Екатерина II «милостиво повелеть соизволила» выстроить в Саратове новый собор вместо старого Троицкого собора. Благотворительная помощь импеpатpицы заключалась в значительной для того времени сумме в 15 тысяч рублей, но по какой-то причине строитель­ство было отложено⁶.

29 июня 1814 года в Саратове был получен высочайший манифест о заключении мира с Францией. Воодушевленные победой русского оружия губернские власти приняли реше­ние о начале строительства на одной из площадей города двухпpестольного храма. Главный престол предполагалось освятить во имя святого благоверного князя Александра Не­вского, второй — во имя того святого, в чей день император прибудет в Санкт-Петербург (вторым небесным покровителем храма стал Архангел Гавриил). Государь одобрил проект архи­тектора Василия Петровича Стасова. Все сословия изъявили желание внести пожертвования на строительство нового со­бора. Смета составила 300 тысяч рублей. Чин основания хра­ма совершил 30 августа 1815 года специально прибывший из Пензы Преосвященный Афанасий (Корчанов)⁷.

Место, выбранное под строительство храма, было, по мне­нию саратовцев, определено самое красивое. В Саратове тогда было всего 4 площади, и все они были не устроены: они никог­да не облагораживались, даже мусор никогда не выметался, за исключением таких чрезвычайных случаев, как ожидаемый приезд высоких особ или высокопоставленных лиц, или в слу­чае появления в городе холеры. По сравнению с другими пло­щадями, застроенными лавками, заваленными мусором и раз­личными отходами (вдоль Троицкого собора лежали кучи сва­ленного мусора), будущая Соборная площадь была небольшой, покрытой сочной зеленой травой, «служившей приманкой для коров и коз, бродивших тут стадами, что в то время не броса­лось никому в глаза и не считалось дефектом в смысле город­ского благоустройства». Естественно, что это место казалось «лучшим и красивым». Однако в сухое время здесь было очень много пыли, а в дождливое площадь превращалась в самое на­стоящее болото. Служившим в присутственных местах чинов­никам приходилось плохо: посещать службу они должны были ежедневно и в ненастные дни вынуждены были тонуть в грязи даже в охотничьих сапогах, которые с приходом на место служ­бы заменялись обыкновенными сапогами⁸.

Преображение площади произошло не сразу после воз­ведения на этом месте собора, а в 1840-е годы, когда рядом с собором был сооружен деревянный водопровод и был благо­устроен сад «Липки». Первоначально городским садом назывались лишь два ряда чахлых деревьев. В 50-е годы «Липки» становятся предметом особой заботы губернатора М.Л. Кожевникова, городского главы Л.С. Масленникова и превращаются в гордость горожан. Однако музыка, крики «бис» и громкий смех, как писали впоследствии современ­ники, были слышны в соборе и мешали молящимся.

На этой площади и развернулось строительство храма, которое длилось с 1815 по 1826 год вместо запланированных четырех лет. Его куратором первоначально был губернский архитектор Василий Иванович Суранов (1765-1818). С ним соперничал его ученик Григорий Васильевич Петров, предуп­реждавший мэтра провинциальной архитектуры об ошибках в расчетах прочности стен. Все саратовцы с нетерпением ожидали окончания строительства и лелеяли в душе горделивую мысль, что они первые после москвичей создают подобный памятник. Однако в восемь часов утра 24 апреля 1822 года, когда наружные работы были почти закончены, все рабочие вышли на двор к завтраку и сидели в отдалении от собора, купол его рухнул, пробив перекрытие первого этажа.

О случившемся немедленно сообщили в Министерство внутренних дел, одновременно попросив разрешения соору­дить более легкий купол из дерева. Вскоре согласие было получено, и в 1823 году начались работы по восстановлению собора. Место Суранова после его смерти занял Г. В. Петров, завершивший строительство.

Торжественное освящение новоустроенного храма состо­ялось 28 марта 1826 года⁹. Первым настоятелем нового ка­федрального собора стал протоиерей Николай Герасимович Скопин († 1836), вторым — протоиерей Федор Степанович Вязовский († 1856), третьим — протоиерей Гавриил Ивано­вич Чернышевский († 1861).

Храм Александра Невского стал ярким памятником рус­ского классицизма в последний период существования этого художественного стиля. Главной чертой русского классицизма явилось обращение к образам и формам античного зодчества как к идеальному эстетическому эталону. Основываясь на пред­ставлениях о разумной закономерности мира, о прекрасной об­лагороженной природе, классицизм стремился к выражению возвышенных идеалов, к симметрии и строгой организованно­сти, логичным и ясным пропорциям, наконец, к гармонии фор­мы и содержания. Для архитектуры классицизма характерны навеянные античными образцами ордерная система, четкость и геометрическая правильность объемов и планировки, выделя­ющиеся на глади стен портики, колонны, статуи и рельефы.

Александро-Невский собор гармонично вписался в го­родской ландшафт, украсив собой площадь. Архитектурный облик здания определили характерные для классицизма про­стота плана, геометрическая четкость объемов и сдержанный декор. Доминирующим моментом в композиции храма явля­лось его ядро, которое выделялось массивным, почти куби­ческим объемом сооружения. Памятник-храм представлял собой двухэтажное здание и снаружи имел вид четырехуголь­ника. Кровля на всех портиках, самой церкви и главном ал­таре была железная и покрыта лазурью. Купол украшен звез­дами из латуни, «через огонь вызолоченными».

Внутри стены были отделаны под мрамор. Колонны, поддерживающие купол, были расписаны сюжетами из Ветхого и Нового Заветов. В главном приделе сиял золо­том со вкусом выполненный иконостас. Словом, несмотря на долгое и трудное строительство, собор удался. Он радо­вал совершенством форм, богатством отделки, торжествен­ностью внутреннего убранства и потому считался главной достопримечательностью города¹⁰.

Собор имел шесть престолов. В верхнем храме, помимо главного престола, освященного во имя святого благоверно­го князя Александра Невского, было еще два — во имя Ар­хангела Гавриила и во имя святых праведных Захарии и Елисаветы.

Нижний храм также был трехпрестольным. Главный был освящен в честь Воскресения Христова, два боковых — во имя святых великомучениц Варвары и Екатерины и во имя свя­тителя Митрофана, епископа Воронежского.

Интересны обстоятельства, связанные с освящением Варваринско-Екатерининского престола. Он был обустроен во время пребывания на Саратовской кафедре Преосвященно­го Иакова (Вечеркова).

Монашескую стезю Иосиф Вечерков избрал после того, как ударом молнии была убита его невеста. Увидев в этом знак Божественной воли, магистр Санкт-Петербургской духовной академии в 1819 году принимает монашеский постриг с име­нем Иаков.

Досужие саратовские кумушки быстро узнали романти­ческую историю монашеского пострижения своего архиерея. Мария Федоровна Дмитриева, усердная попечительница ка­федрального собора Александра Невского, выстроившая для него отдельную колокольню с небывалым по красоте звука большим колоколом, выведала у простодушного Преосвя­щенного имя его невесты. После этого в нижней части собо­ра был устроен придел во имя святой великомученицы Варвары¹¹.

19 февраля 1911 года, в день 50-летия отмены крепост­ного права, на площади перед собором был торжественно от­крыт памятник императору Александру II Освободителю работы скульптора С. Волнухина.

Епископ Афанасий (Корчанов), управлявший Саратов­ской епархией с 1811 по 1819 год, несмотря на свой преклон­ный возраст, был весьма усердным храмостроителем. В сен­тябре 1813 года Преосвященный Афанасий прибыл в Саратов из Пензы для закладки нового собора мужского Спасо-Преображенского монастыря¹².

Прежний Спасо-Преображенский монастырь, располо­женный у подножия Соколовой горы, сгорел дотла во время знаменитого пожара 1811 года. Оплакав потерю, настоятель архимандрит Савва отправился в Санкт-Петербург к обер-про­курору Синода князю Александру Николаевичу Голицыну. Смета, которую он вез с собой, была рассчитана на внушитель­ную для того времени сумму в 184 799 рублей. После троекратного отказа со стороны Министерства внутренних дел ар­химандрит Савва сумел разжалобить Комиссию духовных учи­лищ, которая выдала требуемую сумму. Преосвященный епископ Афанасий решил строить новый монастырь за горо­дом, и саратовский гражданский губернатор Алексей Давыдо­вич Панчулидзев отвел обители одиннадцать с лишним деся­тин земли к северу от Саратова.

Надо сказать, что сооружение монастыря проходило не совсем гладко: в ходе строительных работ обнаружились оп­ределенные просчеты и конструктивные недостатки, усугуб­ленные допущенными местным гражданским начальством халатностью и финансовой недисциплинированностью. Вину списали на умершего в 1818 году губернского архитектора В.И. Суранова, который якобы допустил существенный пе­рерасход строительных материалов. Когда об этом стало из­вестно в Петербурге, то там, не углубляясь в детали настоя­щего дела, всю полноту ответственности за дальнейший ход строительных работ возложили на губернское начальство, а архимандриту Савве поручили взять под строжайший контроль исправление всех обнаруженных недостатков¹³.

К началу 1821 года основную часть строительных работ удалось завершить: были возведены соборная церковь с пятью куполами и тремя престолами — в честь Преображения Господ­ня, в честь Тихвинской иконы Божией Матери и во имя свято­го благоверного князя Александра Невского; четыре корпуса, предназначенные для размещения настоятельских покоев, ке­лий для братий, трапезной, кухни и покоев для служителей.

Губернатор А.Д. Панчулидзев, желая как можно быстрее отрапортовать о завершении строительства, стал требовать от настоятеля подготовить монастырь к освящению. Архи­мандрит отвечал отказом, ссылаясь на то, что монастырь еще не достроен. На этой почве между ними произошел конфликт, о котором протоиерей Николай Скопин писал: «А в новостроящемся монастыре чудеса делаются у нас в Саратове. Такую ссору затеял архимандрит с губернатором, что чуть не при­бил его на строении»¹⁴.

В конце октября 1821 года Святейший Синод своим ука­зом предписал Пензенскому архиерею принять от граждан­ского начальства все монастырские строения и освятить цер­ковь. Но и это не смогло поколебать позиций архимандрита Саввы: он составил специальный реестр из 58 строительных недоделок и вместе с сопроводительным письмом перена­правил его Преосвященному Амвросию, прося архипастыря отложить освящение монастыря. Владыка полностью поддер­жал архимандрита. Губернатор Панчулидзев, дабы не разду­вать конфликта, отдал распоряжение об устранении ряда не­доделок, отмеченных архимандритом Саввой.

Освящение нового монастырского собора епископ Пен­зенский и Саратовский Амвросий (Орнатский) совершил 22 мая 1822 года совместно с саратовским духовенством и при многочисленном стечении народа. При этом вместе с главным престолом были освящены два придела — в честь благоверного князя Александра Невского и Тихвинской ико­ны Божией Матери.

Классицизм оказался чрезвычайно распространенным в храмовом строительстве Саратовской епархии. Среди ран­них памятников следует назвать Троицкий собор в городе Вольске, строившийся с 1793 по 1806 год.

Освящение этого храма за­тянулось до 1809 года. Пензен­ско-Саратовская епархия была очень обширной. И когда Преосвященный Гаий (Токаов) собрался приехать в Вольск, что­бы освятить новопостроенный собор, он не смог покинуть Са­ратов из-за строгого каранти­на по причине чумы.

В Саратове владыка Гаий получил указ о своем назначе­нии на Астраханскую кафедру, так что освящать Троицкую церковь пришлось следующему Пензенско-Саратовскому архипастырю Преосвященному Моисею (Близнецову-Платонову)¹⁵.

Троицкий храм строился на средства купцов города Волг- ска (именно так назывался Вольск до середины XIX столетия). При этом главным попечителем был именитый гражданин Волгска Василий Алексеевич Злобин. Архитектура, выдержан­ная в стиле строгого классицизма, вполне отразила безупреч­ный вкус попечителя храма (единственное исключение — ко­локольня Троицкой церкви, построенная значительно позже, не во всем соответствовала основному зданию храма)¹⁶.

За какие-то полтора десятилетия Злобиным и его компа­ньонами было выстроено около сотни великолепных каменных зданий, выдержанных в строгом духе русского классицизма.

Заслуги В.А. Злобина перед отечеством были отмечены именными медалями, пожалованными тремя монархами: Ека­териной Великой, Павлом и Александром Благословенным.

С этими медалями он изображен на портрете неизвестно­го художника, хранящемся в Государственном историческом музее. Память о щедрости и мягкосердечии Злобина надолго пережила его самого. Говорили, что, держа в руках расписки одного должника, Злобин вспомнил, что тот обременен боль­шой семьей. Он взглянул на иконы, вздохнул и разорвал рас­писки со словами: «И остави нам долги наша, яко же и мы ос­тавляем должником нашим»¹⁷.

Василий Алексеевич Злобин с одинаковым усердием стро­ил и православные, и старообрядческие храмы. К числу наи­более внушительных его проектов относится старообрядчес­кий (впоследствии единоверческий) храм во имя Рождества Христова (1826)¹⁸. Как и Троицкий собор, он выстроен в стиле «александровского» классицизма.

Годом позже в Саратовской епархии появился еще один за­мечательный храм в стиле классицизма. Это Знаменская церковь в имении графа Сергея Семеновича Уварова в селе Черкасском.

Каменная церковь с каменной же колокольней была построена в селе Черкасском тщанием министра народ­ного просвещения России графа Сергея Семеновича Уварова (1786-1855). Храм был построен по обету: сын Сергея Семе­новича участвовал в войне 1812 года, и отец дал обет постро­ить храм, если сын вернется с войны живым. Заложенный в 1814 году, Знаменский храм в Черкасском построен на взлете классицизма¹⁹. Последнюю фазу в развитии этого художест­венного стиля, которая пришлась на царствование императо­ра Николая Павловича, иногда называют николаевским ам­пиром. Здания, построенные в эту эпоху, характеризуются сдвигом пропорций, утяжелением формы, утратой присущей античным прообразам жизнерадостности. Постройки этого времени теряют свою индивидуальность, они кажутся создан­ными по типовому проекту, в их облике присутствует некое ощущение казенности.

Примером такого позднего, «николаевского» классициз­ма является Иоанно-Предтеченский кафедральный собор в городе Вольске, строившийся с 1809 по 1844 год²⁰.

Тяжелые портики, неравные расстояния между колонна­ми, квадратные в сечении барабаны малых куполов — все это является признаками «усталости» стиля.

Еще больше эта тяжеловесность умирающего стиля при­суща другому памятнику «николаевского» классицизма — Троицкой церкви в селе Золотое, строительство которой было завершено в 1834 году²¹.

Середина XIX столетия в русской архитектуре была вре­менем поиска нового национального стиля. В архитектурных кругах появилось сомнение в современности классицизма и соответствии его русским художественным традициям, обы­чаям и условиям жизни. Создателем этого нового стиля в ар­хитектуре, который получил название «историзм», стал Кон­стантин Андреевич Тон (1794-1881). Наиболее полно идео­логия историзма отразилась в его постройках: в Большом Кремлевском дворце в гражданской архитектуре и в храме Христа Спасителя в архитектуре церковной.

Термин «историзм» показывает, что искусство этого пери­ода обратилось за темами и образами к истории. Любой истори­ческий период или стиль могли отныне стать прообразом для будущей постройки. В этом и заключалась особенность этого стиля.

Сущность русско-византийского стиля заключалась в использовании архитектурных образов и форм русского зодчества в эклектическом сочетании их с элементами визан­тийской архитектуры.

Константин Андреевич Тон создавал проекты храмов не только для столицы, но и для провинциальных городов Рос­сии. Есть основания полагать, что по его проекту построена Вознесенско-Сенновская церковь в Саратове, более извест­ная как Митрофаньевская²².

К памятникам историзма можно отнести множество храмов Саратовской епархии. Одним из них является Духосошественская церковь (в настоящее время кафедраль­ный собор), взведенная в 1855 году на месте деревянной церкви, построенной по благословению епископа Иакова (Вечеркова).

В 1855 году у почетного гражданина Саратова купца пер­вой гильдии Петра Федоровича Тюльпина скончался 27-лет­ний сын — титулярный советник Николай Петрович Тюльпин. В память о безвременно ушедшем сыне супруги Тюльпины решили на месте деревянной Духосошественской церкви построить каменный трехпрестольный храм, причем один престол должен был быть в честь небесного покрови­теля их сына — святителя Николая Чудотворца. Церковь была возведена очень быстро.

На четырехъярусной колокольне было 13 колоколов. Самый большой, весом 431 пуд 15 фунтов (более 7 тонн), был украшен отлитыми на нем иконой Сошествия Святого Духа, фигурами Ангелов и имел надпись: «Колокол сей сооружен усердием Храмоздателя почетного гражданина и первой гиль­дии купца Петра Федоровича и супруги его Дарьи Хрисанфовны Тюльпиных в память сына...»²³.

История не сохранила имени архитектора храма. Воз­можно, его и не было и проект рождался непосредственно во время строительства. Но весь его облик говорит о том, что он строился как бы по воспоминаниям о различных русских храмах XV-XVIстолетий.

Другим ярким памятником историзма является Покров­ская церковь в Вольске, построенная в 1844 году.

На месте этого храма стояла крошечная деревянная цер­ковь, построенная на рубеже XVII и XVIII столетий на пра­вославном кладбище села Малыковка. Огромный православ­ный храм Покрова Пресвятой Богородицы, освященный в 1844 году, построил Алексей Петрович Сапожников, глава астраханской фирмы «Братья Сапожниковы», городской голова Астрахани, предпочитавший между тем держать свою контору в родном Волгске.

Это был внушительный по виду трехпрестольный храм, имевший, помимо центрального Покровского придела, два боковых: северный — во имя Алексия, человека Божия, и южный — во имя апостолов Петра и Павла²⁴.

Историзм в храмовой архитектуре Саратова развивался и в византийском направлении. Большим мастером новови­зантийского стиля был саратовский архитектор Юрий Ни­колаевич Терликов (1862-1914).

Самым ярким памятником византизма стала построен­ная им в 1903 году Никольская (Ново-Никольская) церковь на пересечении Большой Горной и Гимназической (Некрасо­ва) улиц²⁵. В ландшафте нагорной части Саратова этот внушительный храм (имевший, кстати, фарфоровый иконостас) очень напоминал собор выстроенного незадолго до этого на Кавказе Ново-Афонского монастыря.

Другим храмом Ю.Н. Терликова, выстроенным в Сара­тове в том же нововизантийском стиле, стал Никольский со­бор женского Крестовоздвиженского монастыря (1903)²⁶.

Собор и колокольня нового монастырского храма были проникнуты духом византийской архитектуры: полуциркуль­ные линии арок, проемов, карнизов, глав, спаренные колон­ки с полуциркульными же капителями, ступенчатые паруса.

Безусловно, храм производил впечатление здания, выстро­енного в целостном архитектурном стиле. В проектах Ю.Н. Терликова не чувствовалось эклектики, присущей архитектурному историзму XIX столетия. Архитектура двух Никольских храмов основана не на припоминании византийских образцов, а на целостной стилизации в духе византийского зодчества. Историзм эклектического характера сменяется более утонченным и выдер­жанным историзмом новой эпохи в искусстве — эпохи модерна.

На грани модерна и привычного историзма Юрий Николае­вич Терликов проектирует здание Покровской старообрядческой церкви, которую после Указа о веротерпимости начинают строить хвалынские купцы.

Главными попечителями строительства, начавше­гося в 1906 году, стали купцы Е.Н. Буянов, М.С. Кузьмин, В.С. Абакумов. В 1914 году полностью выстроенный храм был освящен. Его настоятелем был назначен священник Иоанн Карпович Исаичев, впоследствии последний Саратовский старообрядческий епископ Иоанникий († 1937), расстрелянный в застенках НКВД.

В 1931 году богослужения в Покровской церк­ви были прекращены по требованию властей. В течение сле­дующих нескольких лет была разобрана колокольня и унич­тожены купола. В храме разместился склад консервного завода.

В 1946 году Покровский храм был передан воссозданной православной общине города и переосвящен Саратовским епископом Борисом (Виком) в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня²⁷.

Однако торжеству модерна в русской архитектуре пред­шествовало еще одно течение, которое вышло из границ ис­торизма. Это так называемый кирпичный стиль, разнообраз­ный и неоднородный, который на русской почве обогатился национальными элементами и стал называться стилем им­ператора Александра III.

Кирпичный стиль — своеобразное архитектурное направле­ние, выразившееся в полной замене лепных украшений более рациональным кирпичным декором. В фасадах зданий произволь­но сочетались мотивы разностильного декора, восходящего к сред­невековым русским, романским, готическим, византийским про­тотипам. С помощью неоштукатуренного, иногда окрашенного кирпича и фигурной кладки на фасадах зданий создавались причудливые орнаменты карнизов, тяг, наличников и порталов.

Безусловно, самым плодовитым саратовским архитектором оказался Алексей Маркович Салько (1839-1918). В 1870 году А.М. Салько назначен саратовским городским архитектором и в этом звании проработал 44 года до выхода на пенсию в 1914 году²⁸.

Здания Салько узнаваемы, так как архитектору присущ свой характерный почерк. Стилю его свойственны ненавязчивые ритмы полуколонн, разделяющих высокие, закругленные вверху окна, часто сдвоенные, полуовальные наличники, изящ­ные консоли, оригинальные рельефные карнизы и панели. Фа­сады его зданий включают в себя причудливую мозаику крас­нокирпичных узоров, башенки с флюгерами.

А.М. Салько не успел оценить широких возможностей модерна, большого художественного стиля, который победо­носно шествовал по России в последние годы его жизни. Его творчество осталось в границах эклектического историзма, который с наибольшей наглядностью проявился в двух са­ратовских храмах, возведенных по его проектам.

Один из них — Княже-Владимирский храм, построенный в ознаменование 900-летия Крещения Руси и освященный 16 июля 1889 года²⁹.

Как и большинство построек Салько, Княже-Владимирский храм перегружен декором. Проект был выполнен в привычных эклектичных формах русско-византийского стиля. Мощную среднюю главу, увенчанную луковичного вида кровлей, окру­жали стрельчатые шатры малых глав. В решении частей и дета­лей церкви архитектор опирался на русские традиции, однако пришедшие из разных исторических эпох.  Яркие, праздничные формы церкви по замыслу архитектора должны были выражать собой величие события, решительно изменившего судьбы России и начавшего создание великого православного государства.

Другим саратовским храмом, построенным по проекту Салько, стала Покровская церковь «на горах». Монументальный пятиглавый храм с пятиярусной вертикалью колокольни доминировал в своей части города, был ориентиром, маяком, неожиданно открывавшимся среди унылой застройки дальней части Глебучева оврага.

 Значительной была и роль храма в общей высотной ком­позиции Саратова: высокие луковичные купола церкви и шпиль колокольни продолжали цепочку доминант, которая зрительно ограничивала территорию города.

Покровский собор был заложен 18 июня 1878 года Пре­освященным Тихоном (Покровским), епископом Саратов­ским и Царицынским³⁰.

Строительство грандиозного для Саратова храма на 1,5 ты­сячи прихожан шло около 4 лет, в том числе и из-за регуляр­ного отсутствия средств. Протоиерей Василий Георгиевич Успенский, настоятель Покровской церкви, в докладной за­писке к Преосвященному Павлу, епископу Саратовскому и Царицынскому (1882-1889), сообщал: «...строить нужно, а средств очень мало приготовлено; несмотря на это... начали стро­ить, заключив с каменщиками контракт, чтобы в известные сро­ки поставлять материалы и платить за работу деньги... Кому не надоедал, кому не докучал я своими просьбами о помощи на по­стройку церкви!.. Туго идет постройка, нет крупных жертвовате­лей! При помощи Божией, хотя и в долг, церковь построена»³¹.

Торжественное освящение главного престола в честь По­крова Пресвятой Богородицы совершил епископ Саратовский и Царицынский Павел (Вильчанский) в воскресенье 20 января 1885 года. В местной газете появилось сообщение: «Освящение, при громадном стечении народа, совершал Преосвященный Павел. Новая церковь — одна из лучших в городе, между про­чим, по своему внутреннему устройству и украшению»³².

Долгие годы церковь стояла без отдельной колокольни. Колокола находились в одной из угловых башен храма.

Лишь через пятнадцать лет нашлись средства на постройку. Покровский собор получил свой завершенный вид.

В Покровской церкви ясно угадывается сальковский почерк: филигранно прорисованные детали, их ясно заданный ритм, под­чиненность единой архитектурной теме. Среди деталей архитек­туры можно увидеть любимые архитектором спаренные верти­кальные окна, элементы популярного и понятного тогда визан­тийского зодчества в порталах, фризах, сандриках.

В целом для архитектуры Княже-Владимирской и Покров­ской церквей характерны черты так называемого ропетовского, или ложнорусского, стиля, чрезвычайно распространивши­еся на рубеже XIX и XX столетий. Понятие ропетовского или ропетовско-стасовского стиля было введено в искусствоведе­ние знаменитым деятелем русского искусства И.Э. Грабарем. Стиль назван по имени архитектора Ивана Павловича Петро­ва, подписавшего свои проекты вымышленным именем Ропет.

Все направления в архитектуре, развивавшиеся после за­вершения классицизма: и историзм, и псевдорусский, и русско-византийский, и ропетовский стили — можно объединить под общим названием «эклектика». Вся вторая половина XIXвека прошла в русле этого течения.

Европа жила в ожидании нового большого стиля, кото­рого не знала со времен классицизма или даже барокко. И этот стиль явился одновременно в разных странах и под разными именами. В Германии его называли «югендштиль», в России и в Англии он явился под именем модерна.

Художники модерна дерзко ломали привычные нормы и границы, использовали в своем творчестве разные формы: гре­ческой архаики, античной классики, экзотического искусства Китая и Японии, готики и Ренессанса, искусства этрусков и французского рококо.

Модерн стал по-настоящему большим стилем. Он про­явился в архитектуре, изобразительном искусстве, музыке, литературе. Несмотря на свою скоротечность (немногим более трех десятилетий), модерн не мог не затронуть церков­ного искусства. Роскошные росписи Владимирского собора в Киеве, выполненные В.М. Васнецовым, работы М.В. Нес­терова для храма Спаса на Крови в Петербурге и Марфо-Мариинской обители в Москве,— все это яркие образцы церков­ного модерна.

Стремление к целостности есть главное качество искус­ства модерна. Однако в период модерна существовали раз­ные стилистические течения.

Одним из многочисленных ответвлений модерна стал неовизантийский стиль, ярко воплотившийся в архитектуре Княже-Владимирского собора в Киеве, построенного в озна­менование 900-летия Крещения Руси.

Своеобразным направлением в русском модерне стал так называемый ретроспективизм. Ретроспективизм — это ответ­вление модерна, связанное с новым обращением к архитек­турным формам прошлых эпох.

Ретроспективизм имеет две основные стилистические ветви: неоклассицизм, ориентировавшийся на Ренессанс и русский классицизм, и неорусский стиль, продолжавший и развивавший традиции русской архитектуры допетровских времен. Неорусский стиль получил свое название в противо­вес дискредитировавшему себя псевдорусскому или ропетовскому стилю. Если во всех предшествующих вариантах стилизаторства второй половины XIXвека воспроизводились детали московской и ярославской архитектуры XVII века, то в постройках неорусского стиля получали развитие формы древнерусской, главным образом новгородской и псковской, архитектуры.

Одним из наиболее выдающихся архитекторов неорус­ского направления был А.В. Щусев — большой знаток Нов­города и Пскова.

Самыми известными его постройками являются: храм-памятник преподобного Сергия Радонежского на Куликовом поле (1913) и Покровский храм Марфо-Мариинской обите­ли на Б. Ордынке в Москве (1908-1912)³³.

Стремление к внешней неповторимости, оригинальности зданий побуждало архитекторов прибегать иногда к чрезмер­ному использованию декоративных средств оформления фа­садов: декоративной и орнаментальной облицовке, керамиче­ской мозаике, скульптурному убранству. Стала распространен­ной произвольная деформация привычных очертаний, манерность и чрезмерная вычурность деталей.

Одним из ярких образцов модерна в церковной архитек­туре является храм в Абрамцево, построенный по проекту художника В.Д. Поленова.

Выдающимся архитектором, творчество которого всеце­ло принадлежит модерну, является Федор Осипович Шехтель, юность которого прошла в Саратове³⁴.

Его гению принадлежат такие архитектурные шедевры, как особняк З.Г. Морозовой на Спиридоновке и особняк С.П. Рябушинского на Малой Никитской в Москве. По мне­нию некоторых исследователей, Шехтель является автором проекта особняка Рейнике в Саратове.

Другим выдающимся произведением Ф.О. Шехтеля в Са­ратовской губернии стала старообрядческая Троицкая цер­ковь в селе Балакове (ныне это село — второй по величине город в Саратовской области).

Известный балаковский купец Анисим Мальцев через Московское архитектурное общество объявил конкурс на про­ект храма в родном селе, который выиграл Шехтель.

Мастер выполнил проект в 1909 году и несколько раз в течение 1910-1914 годов лично приезжал в Балаково, что­бы контролировать ход строительства, которое велось под руководством инженера Антонова. Основное здание храма бы­ло построено в 1911 году, а колокольня, крестильня и внешняя отделка были завершены к 1913 году. Слева от главного вхо­да была построена зимняя шатровая церковь. Храм был освящен старообрядческим епископом Саратовским Мелетием в 1914 году.

Старообрядческая печать тех лет признавала, что по ве­личине и тщательности отделки храм в Балаково будет пер­вым во всей России. Пока шло строительство, Анисим Маль­цев за огромные деньги приобрел несколько сотен древних икон, которые затем были размещены в храме. Строительство шло довольно быстро, и вскоре на высоком берегу реки Бала- ковки вырос замечательный храм.

Модерн охотно использовал для декора внешних поверх­ностей зданий поливные изразцы и мозаику. Для Троицкого храма в мастерской известного петербургского мозаичиста В.А. Фролова были изготовлены три монументальные моза­ики: образ Троицы Ветхозаветной, Нерукотворный Спас и икона «Знамение». Эскизы для мозаик выполнил известный московский иконописец и реставратор И.О. Чириков³⁵.

На склоне лет Ф.О. Шехтель послал открытку другу и товарищу по работе в Московском архитектурном обществе И.П. Машкову, в которой назвал храм в Балаково лучшей из своих построек.

В завершение очерка рассмотрим еще один чудом сохра­нившийся памятник церковной архитектуры Саратова - храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали»³⁶.

Его строительство связано с именем одного из наиболее из­вестных архипастырей Саратовской епархии священномученика Гермогена (Долганева). Во время путешествия по Афону ему была преподнесена икона «В скорбех и печалех утешение», на­писанная в Андреевском скиту Русского Пантелеимонова мо­настыря. Для афонской святыни в непосредственной близости от архиерейского дома была выстроена небольшая церковь.

Автором проекта, созданного в 1903 году, был саратовс­кий архитектор Петр Митрофанович Зыбин. П.М. Зыбин про­ектировал храм, не отходя от канонов средневековой русской архитектуры. Однако это не просто копия уменьшенного в несколько раз «Покрова на рву», расположенного на Красной пло­щади в Москве, не пряничная конструкция в ропетовском духе, но искусная стилизация, столь характерная для неорусского сти­ля. Удивительная соразмерность различных элементов построй­ки, гармония шатровых и луковичных куполов, тщательно про­работанный декор стен без излишней дробности и мелочности в отделке создают яркий памятник русского модерна.

В истории искусства модерн остался последним большим художественным стилем. Художественные течения, возникав­шие в течение всего последующего XXстолетия, охватывали лишь отдельные области искусства.

Храмовое строительство, которое возобновилось на нашей земле в два последних десятилетия, предполагает поиск но­вых форм художественной выразительности. Однако уже осу­ществленные проекты показывают, что современная цер­ковная архитектура еще не обрела нового языка и остается в плену простой подражательности старым художественным традициям. Большинство современных проектов ориентиро­вано на переосмысление русского стиля и даже чаще неорус­ского, чем других стилевых явлений XIX— начала XXвека. Традиция восстанавливается от той точки, где была прервана.

Таким образом, процесс возрождения церковной архитек­туры находится пока еще на начальной стадии, хотя и дает уже некоторые добрые всходы. Есть надежда, что сама жизнь Церкви выкристаллизирует из себя те грани служения ее вер­ных чад, которые относятся к области зодчества, для их зву­чания во всей полноте.

  Труды Саратовской православной духовной семинарии, 2009 г.

[Священник Александр Сирин]